Джон Леннон в день рождения – о The Beatles, каверах и рок-н-ролле

Как появилось название The Beatles? 
Когда мне было двенадцать лет, у меня было видение. Я увидел человека на пылающем пироге, и он сказал: «Вы – «Битлз» с [буквой] «а», так и вышло. Каждую неделю я писал колонку под названием «Биткомбер». Меня попросили написать историю о «Битлз». Журналист, будущий автор книги «Самая полная энциклопедия Битлз», Билл Харри сказал: «Послушайте, вас постоянно спрашивают об этом, так почему бы вам не рассказать, как возникло это название?». И я придумал историю про человека на пылающем пироге, и сложилось название: beetles (жуки), только писать будем по-другому: «beatles» (Beatles – «гибрид» двух слов: beetle – жук и to beat – ударять), чтобы намекнуть на связь с бит-музыкой, – такая шутливая игра слов.  

Почему ты выбрал рок-н-ролл как свое направление? 

Это то, что вдохновило меня заниматься музыкой. Нет ничего концептуально лучше рок-н-ролла. Никакие группы, будь то The Beatles, Rolling Stones или Боб Дилан, вряд ли когда-либо сделали бы лучше «Whole Lot of Shaking» за свои деньги. Или, может быть, я – как наши родители: это моя эпоха, я его люблю и никогда его не оставлю. 

У вас есть музыкальное образование? 
Нет. Никто из нас не умеет ни читать, ни писать ноты. 

Как ты написал «Strawberry Fields»? 
На меня тогда нашло вдохновение, — знаешь, это бывает время от времени, — но я сочинил ее не сразу, а по частям. Я хотел, чтобы текст выглядел как обрывки разговора. Не все получилось, одна строфа вообще вышла нелепой. Это очень спокойная песня. Часть ее была написана в большом испанском доме, а закончил я ее на берегу моря. Это было очень романтично — берег моря, абсолютная тишина, пение... Я был так увлечен, что даже не помню, с кем я там был.

Многим кажется, что в песне есть что-то необычное. 
О да, определенно — да. Я был полностью захвачен ею, как, скажем, и «Ticket to Ride». «Rain» — в меньшей степени. Но именно тогда я случайно открыл для себя эффект «обратной записи». В самом конце «Rain» слышно, как я пою с искажением. Основная запись была сделана на студии EMI. В то время мы обычно брали пленки домой и соображали, что можно было бы еще добавить, придумать. Поэтому я взял новую запись с собой, а когда добрался до дому в пять часов утра, совершенно разбитый, то доковылял до магнитофона и поставил ее. Оказалось, поставил не так. Но пока она звучала в наушниках, я был в каком-то трансе. «Что это, что это такое?» — говорил я себе. И мне захотелось, чтобы вся песня звучала в «обратной записи», это было бы так здорово. Однако потом мы решили использовать этот эффект только в финале. Голос звучит там, как голос старого индуса.

Что на вас оказывает влияние при написании музыки? 
Например «Got to Get You into My Life» — изначально была вещь в стиле Tamla-Motown. На нас оказывает влияние все то, что происходит вокруг. Даже иногда и против нашей воли. Но это неизбежно в определенный момент. Мы всегда имели мало общего с «Роллинг Стоунз», но возьмите их диск и наш, проиграйте их, и вы найдете общее. У всех у нас «тяжелый» стиль. Раньше мы изредка делали вещи в стиле кантри, потому что они хорошо получаются у Ринго (Старра — Ред). Вот и в новом альбоме он исполняет одну такую песню. Там есть старомодная скрипка и все такое... Но, когда мы писали ее, мы не подозревали, что стиль кантри снова войдет в моду. Но так вышло, и слава Богу. В новом альбоме мы делаем и блюз. Вообще, сейчас мы хотим делать рок-н-ролл без излишнего «философствования». Мы сказали себе: будем продолжать делать рок, потому что на самом деле мы — просто рок-н-ролльщики. Дайте мне гитару, поставьте перед кучкой людей, и я буду играть рок. Даже в студии я часто играю старые рок-н-ролльные вещи. Конечно, не как Элвис с его вихлянием, я делаю их по-своему. Все говорят: вы должны делать то-то и то-то, но наша стихия — рок. Это мы и пытаемся доказать своим новым альбомом. Чистый рок. А то, что мы делали в «Сержанте», — это был и рок, и не рок.

Раз уж заговорили о Ринго. Ринго — лучший барабанщик в мире?  
Ринго — даже не самый лучший барабанщик в Beatles (смеется – Ред.).

Ты говорил, что многое подчерпнул у Боба Дилана в музыкальном плане. А у кого еще? 
О, у многих, очень у многих. Литтл Ричард, Пресли.

А из более современных? 
А разве те умерли? Вы знаете, никто не задерживается у меня в кумирах слишком долго. Мне по душе «Стоунз» и другие группы, но никто из них не может дать мне кайфа на протяжении звучания целого альбома или хотя бы трех синглов.

Ты знаешь, что тебя иногда сравнивают с Диланом? 
Что ж, одно время мы были близки. Когда он приезжал в Лондон, мы всегда стремились встретиться. Впервые он «завел» нас в Нью-Йорке. Ему показалось, что мы поем «I get high» («я ловлю кайф») в «I Want to Hold Your Hand» («Я хочу держать твою руку»), тогда как мы пели «I can't hide» («я не могу скрывать свое чувство»). Он пришел к нам с Алом Ароновицем и рассказал об этом. Мы смеялись от души. Фантастика! Вообще, мы ему за многое благодарны.

Кстати, о поездке в Нью-Йорк. Как ты в целом находишь Америку? 
У Гренландии надо повернуть налево (смеется – Ред.)

А тебе нравятся каверы на ваши песни? 
«Yesterday» Рэя Чарлза — это великолепно! И «Eleanor Rigby» — потрясающе, особенно струнное сопровождение: это звучание 30-х годов! Хосе Фелисиано отлично исполняет «Help!» и «Day Tripper».

А как вы написали «A Day in the Life»? 
«A Day in the Life» — это кое-что! Люблю эту вещь. Мы поработали над ней вместе с Полом. У меня был готов отрывок «I read the news today», и он «завел» Пола. Время от времени мы проигрывали друг другу готовый кусочек будущей песни. Так и в этот раз. Просто все так здорово получилось. Мы аранжировали и отрепетировали эту вещь за день до записи, а это бывает не часто. Мы все знали, что мы играем, мы «вошли» в эту вещь. Мы просто наслаждались при записи. Половину пел Пол, половину — я. Мне недоставало среднего квадрата в начале моей партии, и, чтобы закончить песню, мне пришлось бы петь на пределе своих вокальных возможностей, а это было бы неестественно. А у Пола как раз был готовый средний квадрат. Это как часть из «2001» (культовый фильм Стэнли Кубрика «2001: Космическая одиссея» - Ред.)

Вопрос как раз о пении. А тебя не волнует тот факт, что вы не слышите то, что поете во время концертов?
Нет, у меня есть наши пластинки дома (смеется – Ред.)

Ты сочиняешь музыку «в голове» или сразу с инструментами? 
На фортепиано или на гитаре. Например, почти вся музыка к нашим альбомам White Album и Abbey Road рождалась с помощью гитары, потому что мы тогда были в Индии и, кроме гитар, у нас с собой ничего не было. Мне немного не хватало фортепиано, потому что когда используешь этот инструмент, то сочиняешь музыку несколько иного рода, чем на гитаре. Но, с другой стороны, я играю на фортепиано даже хуже, чем на гитаре, поэтому было хорошо иметь при себе ограниченную палитру, так сказать.

О The Beatles всегда говорили – и они сами о себе говорили, – что это четыре части одного и того же человека. Что случилось в результате с этими четырьмя частями?
Они вспомнили, что они – четыре самостоятельные личности. Видишь ли, мы тоже верили в миф о The Beatles. He знаю, верят ли еще в него остальные. Нас было четверо... Я познакомился с Полом и спросил: "Ты хочешь войти в мою группу?" Потом появился Джордж, а позднее Ринго. Мы просто образовали группу, ставшую очень-очень популярной, вот и все. Наши лучшие вещи так и не были записаны. То, что мы создавали, было фантастическим, когда мы играли настоящий рок, никто в Британии за нами не мог угнаться. Как только мы это сделали – а мы это сделали – все концы были обрублены. И музыка The Beatles умерла тогда, как и музыканты. Вот почему мы так и не стали более искусными исполнителями, мы убили себя сами тогда – все ради успеха. Нам всегда недоставало клубных выступлений, потому что именно в клубах мы исполняли музыку. А потом мы стали технически эффективными записывающими артистами – это было совсем другое дело – потому что мы были компетентными людьми, и в какую бы студию вы нас ни поместили, мы сможем создать что-то стоящее. 

Почему ты не можешь побыть один без Йоко?
Я могу, но не хочу. Не существует такой причины, почему я должен быть без нее. Нет ничего важнее наших отношений, ничего. Нам нравится быть вместе все время, и мы оба могли бы выжить врозь, но зачем? Я не собираюсь жертвовать любовью, настоящей любовью, ради какого-то друга, или какого-то дела, потому что в конце концов ты остаешься один ночью. Как я уже говорил в песне, я прошел через все это, и ничто не работает лучше, чем когда кто-то, кого ты любишь, обнимает тебя

Считаешь ли ты себя гением? 
Да, если гении существуют, то я – один из них. Я осознал это, когда мне было лет двенадцать. Раньше я полагал, что я, должно быть, гений, но никто этого не замечал. Раньше я задавался вопросом, гений я или нет, и что это такое? Раньше я думал: "Ну, я же не могу быть сумасшедшим, иначе бы меня упекли, следовательно, я – гений". Гений – это форма сумасшествия, и мы все такие, знаешь ли, и я раньше немного стеснялся этого, как и своей игры на гитаре. Я привык думать об этом, когда был ребенком, когда писал стихи и рисовал... Я не стал таким, когда The Beatles сделали себе имя, или, когда вы все услышали обо мне, я был таким всю свою жизнь. Гений – это еще и боль.

ФОТО: ТАСС

Смотрите нас в Likee, чтобы оставаться в курсе событий

Подписаться